Андрей Михайлов - Ответы

—— Супруга Дадина: в сегежской колонии до сих пор пытают людей, по утрам слышны крики Супруга активиста Ильдара Дадина, осужденного за участие в акциях протеста и заявившего о пытках и избиениях в карельской колонии, впервые после перевода мужа в колонию N7 города Сегежи получила разрешение на свидание с ним и рассказала журналистам 7х7 о своих впечатлениях. «Единственное впечатление — это полный шок, ад и сюрреальность происходящего, потому что 22 августа, когда мы с Ильдаром виделись, это был совершенно другой человек — бодрый, веселый, который рассказывал, как они в СИЗО чуть ли не на солнышке загорают. А когда я это вот вижу, это какой-то ад: у него трясутся руки, у него дергается губа — в одну сторону, в другую… Дергается щека, постоянный нервный тик. Он пытается говорить — он задыхается. Я боялась, что у него сейчас какой-нибудь припадок случится», — говорит Анастасия Зотова. По ее словам, 34-летний Дадин «выглядит ровно так же, как 80-летний дедушка после инсульта». В то же время осужденный активист отказывается от предложения СПЧ по поводу ходатайства о переводе в другую колонию. «Он говорит, что не хочет, чтобы его переводили, потому что других людей продолжают бить и он не может их бросить, потому что у него есть какие-то связи со СМИ через меня, через адвоката, а если он отсюда уедет, то у них вообще ничего не будет», — пояснила Зотова. «Ильдар рассказывает, что людей точно так же продолжают бить, по утрам слышны крики. Его самого не бьют, но его поместили в камеру для каких-то буйно-помешанных, и он сидит с мужиком, который реально сумасшедший. Продолжают на него давить, продолжают его не кормить», — добавила она. Супруга Ильдара Дадина напомнила о том, что во время визита в сегежскую колонию членов президентского Совета по правам человека восемь человек пытались привлечь внимание правозащитников и вылезли на крышу с плакатами. Их увезли в другую колонию, причем членам инспекционной группы запретили встретиться с этими заключенными как в другой колонии, так и в Сегеже после их возвращения. При этом, по словам Дадина, распорядок дня в колонии N7 устроен таким образом, что у осужденных физически нет времени для того, чтобы сесть и написать жалобы. «Что собираюсь делать я? Я буду просить, несмотря ни на что, чтобы его перевели из этой колонии, чтобы его перевели просто в больницу, потому что, черт возьми, ну это ненормально. Ильдар выглядит ровно так же, как мой 80-летний дедушка после инсульта. Этот дрожащий рот, эти губы, вот это все… Ему 34 года, это ненормально. Если он останется в этой колонии, то я не знаю, чем это все закончится», — говорит она. Дадин в сентябре 2016 года был этапирован в карельскую исправительную колонию N7 в городе Сегежа. После поездки его супруги Анастасии Зотовой в Сегежу выяснилось, что Дадин помещен в ШИЗО и переведен на строгие условия содержания. 1 ноября было опубликовано письмо Дадина из ИК-7, в котором тот заявлял о пытках и унижениях в колонии. По его словам, насилие применялось 11 и 12 сентября 2016 года. В письме Дадин также сообщил, что начальство колонии угрожало его убить, если он попробует пожаловаться. ФСИН объявила, что комиссия независимых врачей Сегежской районной больницы не нашла у Дадина признаков каких-либо полученных травм. Между предполагаемыми избиениями, которые датируются ранним периодом пребывания оппозиционера в ИК-7, куда его в начале сентября этапировали из вологодского СИЗО, и медицинским освидетельствованием прошло более месяца. Члены ОНК Карелии по результатам встречи с заключенным сообщили, что следов применения насилия не осталось. В СК также не подтвердили факты пыток. Видеозаписи камер наблюдения и видеорегистраторов, которые обязаны носить сотрудники колонии, к моменту визита членов СПЧ в ИК-7 оказались уничтоженными. Вместе с тем правозащитники сообщили про обнаруженные на руках у Дадина возможные следы применения к нему насилия. Слова активиста прямо и косвенно подтверждаются рассказами нынешних и бывших заключенных сегежской колонии. Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова пообещала огласить первые итоги жалобы Ильдара Дадина через «неделю-полторы» после изучения собранных материалов. «Мне потребуется неделя-полторы для того, чтобы ознакомиться со всеми материалами, они достаточно объемные. Мне не хватает механизма и инструментария для того, чтобы полностью сделать выводы без следственной помощи, поэтому я за такой помощью обратилась», — цитирует ее РИА «Новости». Москалькова заверила, что получает «полную поддержку со стороны руководства ФСИН, со стороны прокуратуры и управления Федеральной службы исполнения наказания Карелии». Она также подтвердила, что выступает за перевод Дадина в другую колонию — поближе к семье. Ильдар Дадин остается единственным осужденным по статье 212.1 УК РФ после ее появления в новой редакции Уголовного кодекса РФ летом 2014 года. Ранее оппозиционер неоднократно привлекался к административной ответственности за участие в оппозиционных акциях — четырежды в 2014 году. При первом рассмотрении дела Дадину было назначено наказание в виде трех лет колонии общего режима, хотя обвинение просило лишь два года. 31 марта Мосгорсуд смягчил приговор активисту на полгода. ——

Константиныч: > Не ожидал от Райкина таких перемен. Каких именно перемен, что из сказанного им сегодня, по-вашему, противоречит сказанному ранее? > > Поясните, каким образом финансирование Райкина может быть связано, например, с нападениями «активистов» на культурные мероприятия? > С нападениями — никаким образом не связано. А зачем тогда в приведенном Вами материале выступление Райкина увязывается с финансированием? > Да фиг с ним с автором, чего он там «постеснялся»… Смысл от этого не меняется. Меняется. Одно дело мириться с коррупцией при наличии в государстве борьбы с ней и совсем другое дело — при отсутствии. > Или Вы считаете, что если борьбу с коррупцией не воспринимаешь всерьез — надо приспосабливаться и мечтать о коррупции? При отказе государства от борьбы с коррупцией большинство граждан вынуждено приспосабливаться к ней — «плохая политика портит нравы». Райкин говорит об этом. > И еще кстати — а куда Вы дели цитаты про Минкульт и про свободу? Они у Вас вопросов не вызвали, Вы с ними согласны? Оба фрагмента спорные, но ни один из них не противоречит обсуждаемому выступлению. > Вы за то, чтобы Минкульт приравнять к органам госбезопасности? Смотря в чем. > Вы знаете, мне как-то всё равно. Я могу найти при желании, а могу у Вас спросить… но это дела не меняет. Мне было интересно, знаете ли Вы, кого цитируете.

—— Режиссер Андрей Звягинцев о том, может ли государство вмешиваться в работу художника В ответ на отчаянное, глубокое и чрезвычайно важное для сегодняшнего дня высказывание Константина Райкина о цензуре на следующий день высказался пресс-секретарь нашего президента Дмитрий Песков. Позволю себе высказаться тоже. Совершенно очевидно, что в пространство культурной жизни страны цензура вошла в полный рост. Отрицать это может только лжец или невежда. Запрет спектакля, запрет выставки, запрет публикации текста — все это и есть цензура. Просто невероятно, с какой легкостью сейчас происходит подмена понятий. Никто даже и не морщится. Мы говорим: «Это цензура», они говорят: «Это госзаказ». И еще нам же предлагают «не путать понятия». Вы сможете назвать хоть один оперный театр или хотя бы с десяток кинокартин, созданных без участия государства? Ситуация в нашей экономике и культуре сейчас такова, что их нет. Стало быть, следуя логике пресс-секретаря, для которого «если государство дает деньги… оно заказывает произведение искусства на ту или иную тему», выходит, что практически вся культурная жизнь России сегодня ангажирована властью. Кто же эти люди, которые осуществляют заказ? Аристархов с Мединским? Или, может быть, Яровая, или Песков? Формулировать заказ будут они? Да, есть чиновники, которым верховная власть делегировала обязанности руководить Министерством культуры и прочими профильными ведомствами. Но не они создавали Большой театр или тот же «Сатирикон», как не они вырабатывали законы поэтики и эстетики, формировали направления и течения современного кинематографа или театра. Как могут они «заказывать искусство»? В нашей стране миллионы людей, каждый из которых выбирает себе профессию, долго учится, совершенствуется, чтобы стать мастером своего дела. Учителя знают, как преподавать, врачи — как лечить, художники — как творить. И вдруг появляются государственные мужи, которые начинают всех их учить и «лечить» заново. Кто же наградил их безупречной квалификацией сразу во всех видах человеческой деятельности? Когда, наконец, чиновники поймут, что их дело — организовывать и поддерживать труд людей, а не раздавать им свои «заказы»? Вмешательство властей в профессиональные дела любых специалистов часто абсурдно, но во сто крат абсурднее вмешательство в дела художников. Это профессия, сама суть которой — свободное творчество, то есть рождение нового, до поры до времени не известного даже самому художнику. Когда чиновник задает автору тему и контролирует «правильное» ее воплощение в акте искусства, он метким ударом стреляет в самое сокровенное, что есть в профессии,— в тайну творческого процесса. Песков говорит, не сомневаясь в верности своего суждения, что, раз государство платит художнику, то, стало быть, художник должен обслуживать его — государства — волю. Если помните, есть такая вульгарная шутка: «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Примерно таково и представление власти об искусстве. Эти люди решили, что именно они знают, что нужно народу, и на его деньги заказывают свои жалкие поделки. Как правило, выходят произведения очень ограниченные — и ремесленным исполнением, и узостью взгляда на предмет, притом любой предмет. Такими «заказами» чиновники оскопляют творческую мысль, заставляют художника превратить свое стило в долото грубого ремесленного пошиба. Нет, не художник обязан государству, а государство обязано помогать художнику. Власть обязана пестовать гений, поощрять свободный поиск талантливых представителей народа, потому что именно так тело народа осознает себя, взрослеет, совершенствуется, просвещается вместе с этими прозрениями, порой ранящими публику, порой обескураживающими ее, но всегда создающими то напряжение смыслов, которое и необходимо как вода в пустыне душе и разуму зрителя, читателя, слушателя. Глядя на свободно струящееся тело произведения вольного ума, зритель видит, как в отражении, себя самого свободным и вольным, потому что, как известно, художник не может не петь песню, которая немотствует на устах его народа. Власти же вместо этого поощряют бездарную, унылую ложь о человеке, заполонившую экраны и телевизора, и кинотеатра. Отдаляют тем самым человека от самого себя, настоящего и сложного. Вот чем оборачивается их «госзаказ». Господин Песков не стал комментировать слова Райкина о чудовищных выходках людей, публично ломающих скульптуры и обливающих мочой фотографии. Тем самым подтверждая мысль Константина Аркадьевича: государство предпочитает всего этого не замечать. Причина, увы, очевидна. Активность этих расплодившихся как кролики общественных организаций, этих безнравственных блюстителей нравственности и есть истинный госзаказ, даже если оскорбленные действуют из собственных убеждений. Потому что у сегодняшнего государства есть этот заказ — сделать страну усредненной, однообразной, изоляционистской, послушной как стадо державой. Агрессивные маргиналы всегда хорошо чувствуют такой «госзаказ». Теперь о главном, что меня поразило в высказывании Пескова. Впрочем, я не раз слышал примерно эту же позицию из уст Мединского и еще одного героя пламенной речи Райкина — господина Аристархова. Ключевая черта, свидетельствующая о безнравственности нашей власти, в том и состоит, что она совершенно убеждена: деньги, которыми они распоряжаются, принадлежат им. Они забыли, с какой-то удивительной легкостью изъяли из своего сознания простую и очевидную мысль, что это не их деньги, а наши. Общие. Деньги, на которые они «заказывают» свои агитки, взяты у народа. А в народе живет такое огромное богатство мнений и желаний, что их никогда никакой власти не угадать. Как-то раз мне довелось дискутировать с господином Мединским вокруг той же темы, и меня удивило, с какой искренней убежденностью он верит в то, что это они дают нам деньги. То простое обстоятельство, что эти деньги такие же мои, как и его, ему просто не приходит в голову. Желающим что-нибудь заказать художнику я могу предложить следующее. Продайте свой дом или автомобиль и на вырученные деньги закажите, например, спектакль. Или десять спектаклей. Если найдутся охочие, а такие точно найдутся, они и покажут вам на сцене то, что вам хочется. А пока вы исполняете волю народа, получая зарплату из народных денег, пока вы такие же, как и мы, граждане страны, помогайте свободным художникам осуществлять свою деятельность, а не мешайте им. Услышьте же, наконец, что они не хотят ваших «заказов». Не хотят с вами ни ужинать, ни танцевать. И последнее. Моему сыну только на днях исполнилось 7. Он не знает, кто такой Путин. Потому что живет в счастливой стране по имени детство. По крайней мере я считаю, что ему совсем ни к чему знать, кто такой Путин или Жириновский, что такое «пакет Яровой» или законы Милонова и Мизулиной. У нас дома нет телевизора уже много лет. В этом сентябре он пошел в первый класс. Уже в конце первой недели обучения на мой вопрос, что они изучают в классе, мой сын ответил: «В Москве есть Красная площадь, Кремль и зоопарк, а еще у нас есть президент Путин, он хороший и добрый». Вот это и есть госзаказ: вместо объективных знаний — идеология, вместе с писанием закорючек — пропаганда. Лао-цзы говорил: «Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится». Другой перевод звучит еще строже: «В благополучном государстве подданные не знают имени своего правителя». Мы ходим по кругу. Знакомые тени встают и снова ввергают нас в дурной сомнамбулический сон, в котором нам снится наш страх. «Коммерсантъ» от 26.10.2016, 19:44 ——

На выступление Константина Райкина откликнулись Песков с Золдостановым: —— Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков прокомментировал выступление художественного руководителя театра «Сатирикон» Константина Райкина на съезде Союза театральных деятелей по поводу возвращения цензуры и участия государства в борьбе за нравственность и ограничение свободного творчества. Представитель Кремля заверил радио «Говорит Москва», что как таковая цензура недопустима. Песков отметил, что тема цензуры постоянно поднимается на встречах Владимира Путина с представителями театральной и кинематографической деятельности. «Надо четко дифференцировать те постановки, те произведения, которые ставятся или снимаются за государственные деньги, и те, которые снимаются с привлечением каких-то иных источников финансирования. Если государство дает деньги на какую-то постановку, государство вправе обозначить ту или иную тему. Государство заказывает ту или иную тему. Опять же, это не цензура», — отметил он. Комментарий одного из прокремлевски настроенных участников борьбы за нравственность оказался несколько откровеннее. «Дьявол всегда соблазняет свободой!» — заявил Национальной службе новостей президент мотоклуба «Ночные волки» Александр «Хирург» Залдостанов. «Под видом свободы эти райкины хотят превратить страну в сточную канаву, по которой текли бы нечистоты. Бездействовать мы не будем, и я сделаю все, чтобы защитить нас от американской демократии. Несмотря на все репрессии, которые они распространяют по всему миру!» — пообещал лидер мотоклуба, получившего от государства 266 га земли в Крыму. Хирург заявил, что на сегодня Россия является «единственной страной, у кого действительно есть свобода». «Райкины в Америке не существовали бы, а у нас существуют», — утверждает он. —— Полностью:

Wagner: > > Можете процитировать подстрекательство Навального к насильственному, с жертвами, государственному перевороту? И обосновать то, что он является убийцей? > А самому вспомнить страшно? Понял, подтвердить свои слова опять не можете. Типично. > > Участием в чем в сопредельных государствах я похвалялся, конкретно? 🙂 > Что, и тут боитесь вспомнить? Нет, хочу понять, что Вы мне пытаетесь инкриминировать. > А ветки форума ещё не бросились перелопачивать, с целью найти и подчистить следы? Я такого не делаю. И Вам не советую — будет заметно. > Значит, если Вы куриц не совали, то вопросы не принимаете? Хорошо. Смотря, какие вопросы. > Вы яйца себе на площади прибивали? Нет? А за Павленского его «работу» делали? Что, тоже нет? А за каким хреном тогда лезете это обсуждать? Либо молчите и боитесь, потому что «не совали», и пусть Павленский дискутирует соло, либо уж смело дискутируйте. Так я и дискутирую. А Вы считаете, что обсуждать следует только те события, в которых принимаешь участие? > Что конкретно у Вас болит? Не поделитесь? Делюсь постоянно.